
ИНОГДА СТОИТ
НАРУШИТЬ ПРАВИЛА.
— Ты опять? — голос девушки дрожал, но не от страха, а от злости. — Сколько можно?
Смерть опёрся на косу и посмотрел на Мию с лёгкой усталостью. Он был высок, худ, его глаза светились мягким серебром. Давно уже ему не приходилось вести такие долгие беседы. Обычно всё решалось за мгновение: лёгкий взмах руки — и вот ещё одна душа отправляется в путь. Но эта — упрямая.
— Это мой долг, — мягко сказал он. — Твои Песочные Часы истекают, Мия.
Она сидела на краю крыши, босая, в тонкой серой рубашке, и смотрела на город внизу. Лужи отражали неоновые вывески, дождь стучал по черепице. Здесь, на границе между жизнью и смертью, время тянулось особенно вязко.
— Я не готова, — сказала она. — Я не хочу уходить. — Смерть присел рядом, положил рядом косу. Мия бросила на неё взгляд — острое лезвие было чистым, как зеркало.
— Никто не готов, — вздохнул он. — Даже я.
Она фыркнула — горько, с отчаянием.
— Ты? Не готов? Смешно.
— Думаешь, я не умею чувствовать?
— Ты же не живой.
Смерть задумался.
— Это правда. Но я… устаю. Иногда мне хочется отпуска.
— У тебя есть отпуск? — Мия впервые посмотрела на него с интересом.
— Мне пообещали. Последнее задание — и я свободен на сто лет. Для меня это — как миг. Для тебя — вечность.
— Ты не похож на того, кто мечтает о каникулах.
— Я не похож на того, кто хочет убивать, — мягко произнёс Смерть. — Но у каждого своя работа.
Мия замолчала. Дождь усилился, по её волосам стекали струйки.
— Значит, если я уйду… ты будешь свободен?
— Да.
— А если нет?
Смерть улыбнулся — едва заметно.
— Тогда я останусь здесь. До тех пор, пока не исполню свой долг.
— Ты можешь ждать вечно?
— Я — могу.
Они сидели долго, укрывшись под свинцовым небом. Мия говорила — о родителях, которые не слышали её, о друге, который уехал, о книгах, что были её единственными друзьями. Смерть слушал. Он редко слушал — обычно никто не хотел говорить с ним. Ему даже нравилось.
— Ты знаешь, что происходит, когда человек умирает? — спросила Мия вдруг.
— Знаю.
— И что же?
— Покой. Забвение. Иногда — новое начало.
Она задумалась.
— А если я не хочу забвения?
— Ты можешь выбрать дорогу. Но никто не знает, что за ней.
— А ты?
Смерть покачал головой.
— Я — не человек. Я — Проводник. Я не хожу по тем дорогам. — Мия посмотрела на свои ладони — тонкие, дрожащие.
— Если бы ты был человеком… что бы ты делал?
— Я бы… жил. Радовался дождю. Смеялся. Плакал.
— Плакал?
— Конечно. Слёзы — это тоже жизнь.
Мия улыбнулась — впервые за много дней.
— Ты странный.
— Мне часто так говорят.
Они сидели до рассвета. Смерть не торопил её. Она рассказывала истории — о кошке, что приносила ей мышей, о тётке, которая пекла пироги с корицей, о забытой игрушке, которую она искала по всему дому.
Смерть слушал — и что-то в нём менялось. Он ощущал — впервые за тысячелетия — странную тоску. Как будто он тоже что-то потерял. Как будто… он тоже когда-то был живым.
Когда город проснулся, Мия встала.
— Я готова, — сказала она тихо. Смерть поднялся.
— Ты уверена?
— Да. Спасибо, что выслушал.
Он протянул ей руку. Она взяла её — и вдруг остановилась.
— А если я попрошу тебя… задержаться? Просто посидеть тут со мной ещё чуть-чуть?
Смерть задумался. Это было против правил. Каждый миг промедления — нарушение порядка. Но он вспомнил её голос, её слёзы, её смех.
— Хорошо, — сказал он. — Ещё немного.
Они сидели на краю крыши, пока небо не окрасилось золотом. В этот миг Смерть впервые почувствовал, что отпуск ему — не так уж и нужен.
Может быть, иногда стоит нарушить правила ради одного короткого рассвета.
Екатерина Нордова
НАРУШИТЬ ПРАВИЛА.
— Ты опять? — голос девушки дрожал, но не от страха, а от злости. — Сколько можно?
Смерть опёрся на косу и посмотрел на Мию с лёгкой усталостью. Он был высок, худ, его глаза светились мягким серебром. Давно уже ему не приходилось вести такие долгие беседы. Обычно всё решалось за мгновение: лёгкий взмах руки — и вот ещё одна душа отправляется в путь. Но эта — упрямая.
— Это мой долг, — мягко сказал он. — Твои Песочные Часы истекают, Мия.
Она сидела на краю крыши, босая, в тонкой серой рубашке, и смотрела на город внизу. Лужи отражали неоновые вывески, дождь стучал по черепице. Здесь, на границе между жизнью и смертью, время тянулось особенно вязко.
— Я не готова, — сказала она. — Я не хочу уходить. — Смерть присел рядом, положил рядом косу. Мия бросила на неё взгляд — острое лезвие было чистым, как зеркало.
— Никто не готов, — вздохнул он. — Даже я.
Она фыркнула — горько, с отчаянием.
— Ты? Не готов? Смешно.
— Думаешь, я не умею чувствовать?
— Ты же не живой.
Смерть задумался.
— Это правда. Но я… устаю. Иногда мне хочется отпуска.
— У тебя есть отпуск? — Мия впервые посмотрела на него с интересом.
— Мне пообещали. Последнее задание — и я свободен на сто лет. Для меня это — как миг. Для тебя — вечность.
— Ты не похож на того, кто мечтает о каникулах.
— Я не похож на того, кто хочет убивать, — мягко произнёс Смерть. — Но у каждого своя работа.
Мия замолчала. Дождь усилился, по её волосам стекали струйки.
— Значит, если я уйду… ты будешь свободен?
— Да.
— А если нет?
Смерть улыбнулся — едва заметно.
— Тогда я останусь здесь. До тех пор, пока не исполню свой долг.
— Ты можешь ждать вечно?
— Я — могу.
Они сидели долго, укрывшись под свинцовым небом. Мия говорила — о родителях, которые не слышали её, о друге, который уехал, о книгах, что были её единственными друзьями. Смерть слушал. Он редко слушал — обычно никто не хотел говорить с ним. Ему даже нравилось.
— Ты знаешь, что происходит, когда человек умирает? — спросила Мия вдруг.
— Знаю.
— И что же?
— Покой. Забвение. Иногда — новое начало.
Она задумалась.
— А если я не хочу забвения?
— Ты можешь выбрать дорогу. Но никто не знает, что за ней.
— А ты?
Смерть покачал головой.
— Я — не человек. Я — Проводник. Я не хожу по тем дорогам. — Мия посмотрела на свои ладони — тонкие, дрожащие.
— Если бы ты был человеком… что бы ты делал?
— Я бы… жил. Радовался дождю. Смеялся. Плакал.
— Плакал?
— Конечно. Слёзы — это тоже жизнь.
Мия улыбнулась — впервые за много дней.
— Ты странный.
— Мне часто так говорят.
Они сидели до рассвета. Смерть не торопил её. Она рассказывала истории — о кошке, что приносила ей мышей, о тётке, которая пекла пироги с корицей, о забытой игрушке, которую она искала по всему дому.
Смерть слушал — и что-то в нём менялось. Он ощущал — впервые за тысячелетия — странную тоску. Как будто он тоже что-то потерял. Как будто… он тоже когда-то был живым.
Когда город проснулся, Мия встала.
— Я готова, — сказала она тихо. Смерть поднялся.
— Ты уверена?
— Да. Спасибо, что выслушал.
Он протянул ей руку. Она взяла её — и вдруг остановилась.
— А если я попрошу тебя… задержаться? Просто посидеть тут со мной ещё чуть-чуть?
Смерть задумался. Это было против правил. Каждый миг промедления — нарушение порядка. Но он вспомнил её голос, её слёзы, её смех.
— Хорошо, — сказал он. — Ещё немного.
Они сидели на краю крыши, пока небо не окрасилось золотом. В этот миг Смерть впервые почувствовал, что отпуск ему — не так уж и нужен.
Может быть, иногда стоит нарушить правила ради одного короткого рассвета.
Екатерина Нордова

Следующая запись: Случайно занесло на форум пчеловодов. Всё, что пишут, завораживает — это такие «овуляшки», но только ...
Лучшие публикации