Мы в социальных сетях:

О нас | Помощь | Реклама

© 2008-2025 Фотострана

Реклама
Получить
Поделитесь записью с друзьями
Идеи для жизни
Идеи для жизни
Бросила троих маленьких деток в старом доме, а спустя годы вернулась и оторопела...
Что может заставить мать бросить троих детей? Она сделала выбор, который разрушил их жизни. Но её поступок обернулся самым страшным кошмаром.

Марина стояла у окна кухни, глядя на утренний туман за огородом. В доме царила суматоха: семилетний Егор искал валенок, пятилетняя Варвара капризничала над кашей, а трёхлетний Миша крепко спал. «Мама, а где мой валенок?» — хныкал Егор.

Марина не ответила. Её мысли были далеко, в мире, где не нужно разжигать печь и штопать штанишки. Письмо в кармане старого платья жгло, как уголь. Виктор писал, что нашёл работу, снял комнату и ждёт её. «Приезжай, Маринушка, начнём новую жизнь. Что тебя держит в этой глуши?»

Что её держит? Трое детей от покойного мужа, разваливающийся дом, огород, соседи, которые косо смотрят. «Мама!» — Варвара дёрнула её за подол. — «Каша холодная!»

Марина подогрела кашу, накормила детей. Проводила Егора до калитки, потом уложила Варвару играть и села шить. Но руки дрожали. В голове была одна мысль: сегодня или никогда. Виктор обещал приехать к обеду. Если она решится, они сразу уедут. В городе её ждёт другая жизнь с электричеством и красивыми платьями.

«А дети?» — спросила она Виктора в прошлый раз.

«Они выживут. Деревенские дети крепкие. Соседи помогут. Ты что, собираешься всю жизнь хоронить себя в этой дыре?»

Марина знала, что он прав. Она едва сводила концы с концами, постоянно злилась на детей. Рядом с Виктором она станет счастливой, а счастливая мать лучше, чем несчастная, правда? За окном послышался звон колокольчика. Сердце Марины забилось так сильно, что, казалось, его слышно во всём доме. Виктор приехал.

Она накинула шаль и вышла во двор. Виктор сидел на подводе, красивый, статный, с весёлыми глазами. «Ну что, красавица, решилась?» — улыбнулся он. Марина оглянулась на дом. В окне мелькнуло личико Варвары. «Я? Не знаю, Витя. Дети…»

Виктор спрыгнул с подводы и обнял её. «Маринушка, ты задыхаешься здесь. Дети выживут. А ты создана для счастья, а не для серого прозябания». Его слова действовали как наркотик. «Да, ей всего двадцать шесть, впереди целая жизнь. Но как же я их оставлю? Они же совсем маленькие».

«В доме тепло, еды хватит. Соседи зайдут проведать. Елена Павловна добрая, возьмёт к себе».

Марина колебалась. «А если что-то случится?» — «Ничего не случится. Дети живучие. Ты же сама выросла красавицей, хотя рано осталась без матери». Это было правдой. Её дети тоже справятся.

«Время не ждёт. Поезд в шесть вечера. Если опоздаем, следующий — только через три дня».

Марина посмотрела на Виктора, на его полные любви глаза. Потом перевела взгляд на дом. Варвара по-прежнему стояла у окна. «Хорошо», — прошептала Марина. — «Дай мне собраться».

Она вошла в дом. Руки дрожали. Каждый предмет словно кричал ей: «Не уезжай! Останься!» Детские рисунки, игрушки, погремушка Миши. Она открыла сундук, стала выбирать необходимое.

«Мама, куда ты?» — Варвара подкралась тихо. Марина замерла с платьем в руках. Как объяснить пятилетнему ребёнку, что мама бросает её?

«Мама просто… поедет по делам. Ненадолго», — слова давались с трудом.

«А мы будем одни?» — «Будете. Но вы большие, самостоятельные. Егор умный, он за всех отвечать будет. А ты уже сама кушать умеешь, правда?»

Варвара гордо выпрямилась. «А Миша? Он плачет, когда тебя нет».

Сердце Марины сжалось. «Да, Миша плакал. Что будет, когда он поймёт, что мамы нет?»

«Миша — большой мальчик. Ты будешь ему как мама. Покормишь, укачаешь». Марина думала, как обеспечить детей. В погребе лежала картошка. В кладовке — банки с огурцами, пшено, мука. В печи — щи. Хлеба на два дня. Дров хватит на всю зиму.

«Если что, соседи дадут, — скажет Егор, — что мать в город поехала за лекарством».

Марина быстро написала записку для Егора. Рука дрожала. «Сынок, мама уехала по очень важным делам. Береги сестричку и братика. Скоро вернусь. Твоя мама». Потом добавила: «В погребе картошка, в кладовке крупа. Если что, беги к Елене Павловне».

Записку положила на стол. Варвара, молча, наблюдала за матерью. В её глазах мелькали непонимание и тревога.

«Мам, а долго ты будешь ехать?» — «Не очень долго».

«Как до воскресенья?»

Марина не знала. Она не знала, вернётся ли вообще. «Может быть, дольше. А если мы заболеем?» — «Не заболеете. Вы крепкие».

Вопросы сыпались один за другим. Варвара чувствовала беду. За окном нетерпеливо фыркнула лошадь. Виктор ждал.

«Хватит вопросов, — сказала Марина резче, чем хотела. — Будь хорошей девочкой».

Она прошла в спальню, где спал Миша. Поцеловала его в лоб. «Прости меня, малыш», — прошептала она.

Варвара стояла в дверях. «Мам, а можно я с тобой?» Марина обернулась. На мгновение эта мысль показалась спасительной. Но что она будет делать с ребёнком? Виктор не собирался содержать чужих детей.

«Нельзя, доченька. Ты должна дома оставаться. За братиками смотреть».

«Но я не хочу без тебя». Голос Варвары дрожал.

Марина присела и обняла её. Варвара пахла детством. Как можно отказаться от этого запаха? Но за окном нетерпеливо окликнул Виктор: «Марина! Поезд не ждёт».

Варвара вздрогнула и прижалась к матери. «Кто это?» — «Дядя. Он подвезёт маму до станции». — «Плохой дядя. Говорит грубо».

Из уст ребёнка это прозвучало как приговор. Но было уже поздно.

«Мне пора, солнышко». Марина встала, взяла узелок с вещами. Руки дрожали. «Мама, не уезжай». Варвара заплакала. Детское сердце почувствовало беду. Если Марина не уйдёт, она останется навсегда. Будет ненавидеть себя, детей, жизнь.

Она поцеловала дочку в мокрую от слёз щёку и направилась к двери. Не оборачиваясь. Если обернётся, пропадёт. Сердце рвалось на части, но ноги несли её прочь. За спиной захлопнулась дверь. Варвара осталась одна со спящим братиком, в доме, где вдруг стало очень тихо.

Марина шла к подводе. Слёзы текли по щекам, но она их не вытирала. «Пусть текут. Возможно, это последние слёзы по моим детям». «Ну, наконец-то! — сказал Виктор. — Думал, передумала».

Марина села на подводу. Сердце осталось в доме, с тремя детьми, которые не понимали, что их жизнь изменилась. «Поехали», — прошептала она. Подвода тронулась. И только тогда Марина оглянулась. В окне дома стояла Варвара и махала рукой. Махала своей маме, которая её бросала.

Подвода покатила по разбитой дороге. Марина сидела рядом с Виктором, глядя прямо перед собой. Оглядываться было нельзя. «Вот увидишь, Маринушка, как заживём! — говорил Виктор. — Снимем комнату, будешь ходить в театры».

Марина кивала, но мысли её были в доме. Что делают Варвара и Миша? Поймёт ли Егор, прочитав записку, что ему придётся стать взрослым? «А дети? Они же будут меня искать», — вырвалось у неё.

«Поищут и успокоятся. Дети быстро привыкают. Увидишь, через месяц, они и думать про тебя забудут». Эти слова больно резанули по сердцу, но Марина промолчала. «Может, так и лучше. Может, они действительно быстро забудут мать, которая их бросила, и будут счастливее без неё».

Дорога до станции заняла три часа. Виктор рассказывал о городской жизни, но Марина слушала вполуха. В ушах стоял детский плач — то ли Миша проснулся и зовёт маму, то ли ей это кажется. На станции было много народу. Марина в своём старом платье чувствовала себя серой мышкой. Но Виктор гордо вёл её под руку. «Скоро ты будешь выглядеть не хуже их», — шепнул он.

Поезд подошёл. Виктор помог Марине подняться в вагон. Она села у окна и невольно посмотрела в сторону деревни. Там, за лесом, в старом доме, её ждали трое детей. Ждали маму, которая больше никогда не вернётся. Поезд тронулся. Марина закрыла глаза, пытаясь думать о будущем, а не о прошлом.

Город встретил Марину грохотом трамваев, гудками автомобилей и тысячами лиц. Комната, которую снял Виктор, была маленькой, но уютной, с электричеством. После деревенского дома это казалось дворцом. «Ну как тебе?» — спросил Виктор. — «Красиво», — ответила Марина, но голос её звучал неуверенно.

В первые дни она металась по комнате, как птица в клетке. Привыкшая к заботам, она вдруг обнаружила, что ей нечем заняться. Виктор уходил на завод рано и возвращался только к ужину. Она же сидела у окна и смотрела на людей. Особенно тяжело давались вечера. Раньше это было время сказок перед сном. Сейчас же вечера тянулись бесконечно. Виктор приходил усталый, ужинал и ложился спать. О театрах и ресторанах, которые он обещал, речи не было. «Надо подождать, — говорил он. — Освоюсь, получу премию и заживём по-царски».

Но Марина с каждым днём чувствовала, как что-то внутри неё сжимается. По ночам ей снились дети. Во сне Миша плакал, Варвара спрашивала: «Мама, когда ты вернёшься?» А Егор молча смотрел на неё взрослыми глазами, полными упрёка.

Через неделю Марина не выдержала и написала письмо соседке Елене Павловне. Попросила передать детям, что любит их и скоро вернётся. Ответа не получила.

А в это время в старом доме разворачивалась своя драма. Егор вернулся из школы, голодный и уставший. День выдался тяжёлым: учитель ругал за работу, старшие дразнили сиротой. Дома его ждал уют, запах щей, мамин голос. Но в доме было подозрительно тихо.

«Мама?» — позвал Егор. Тишина. Он прошёл на кухню и увидел на столе записку. Прочитал раз, другой, не веря глазам. Буквы знакомые, мамины, но смысл не укладывался. «По очень важным делам».

«Какие дела могут быть важнее детей?» — этот вопрос он задал себе.

К вечеру второго дня кончилось молоко. Щи съели. Хлеба оставалось на один день. Картошка была, но варить её Егор не умел. Он пытался разжечь печь, но дрова только дымились. В доме стало холодно.

К вечеру второго дня Миша почти не плакал — сил не было. Лежал в кроватке, смотрел в потолок пустыми глазами. Варвара пыталась его развеселить, пела песенки. Но малыш не реагировал.

«Он умирает?» — шёпотом спросила Варвара у Егора. Он не знал. Но видел, что братишка слабеет с каждым часом.

На третий день
Рейтинг записи:
5,5 - 2 отзыва
Нравится1
Поделитесь записью с друзьями
Галина Галина
Хорошо
Наверх