Фельдшер исчез из деревни в 1989, через 24 года пациент нашел его в подвале больницы
Борис Петрович никогда не любил больницы. Запах хлорки и страха, белые стены, скрипучие каталки – всё это напоминало о собственной смертности. Но сегодня, в холодный мартовский день 2013 года, ему предстояло спуститься в самое сердце этого медицинского лабиринта – в подвал районной больницы имени Симашко. Он ещё не знал, что через час его жизнь разделится на «до» и «после».
Лестница скрипела под тяжёлыми шагами 52-летнего электрика. Борис Петрович держал в руках фонарик и направление от регистратуры: найти архивные медкарты за 1987 год для уточнения диагноза. Врач сказал, что это важно для правильного лечения гипертонии. Но доктор не предупредил, что в этом подвале можно найти то, чего не должно существовать.
Сырость обволакивала, как саван. Бетонные стены покрывала плесень, местами проступали ржавые пятна от старых протечек. Коридор уходил вглубь, разветвляясь на несколько направлений. Слева — морг. Справа — склады медикаментов. А прямо? Прямо было что-то, чего не было на схеме больницы. Борис Петрович сверился с планом, который дала ему медсестра. Архив должен находиться в третьем помещении справа. Он дошёл до нужной двери, толкнул её – заперто. Фонарик выхватил из темноты табличку «Архив 1975–1990». Именно то, что нужно. Но где же ключи? И что это за странное гудение доносится из глубины коридора?
Звук был едва слышимый, но постоянный. Как работа старого холодильника или медицинского оборудования. Борис Петрович прислушался внимательнее. Определённо электрический прибор, причём работающий постоянно. В заброшенном подвале больницы, где электричество отключили ещё в девяностых годах. Любопытство победило осторожность. Борис Петрович пошёл на звук, оставив поиски архива на потом.
Коридор становился всё уже, на полу появилась стоячая вода. Но гудение становилось громче, а из-за поворота пробивался тусклый свет. За поворотом обнаружилась странность. Стена была явно новее остальных: аккуратная кирпичная кладка, свежий цемент между швами. И именно из-за этой стены доносился загадочный звук. Борис Петрович осветил фонариком кладку сверху донизу. В верхней части, почти под самым потолком, виднелась небольшая решётка вентиляции. Электрик по профессии, Борис Петрович, сразу понял: здесь проведены провода. Аккуратно, профессионально, с соблюдением всех норм безопасности. Кто-то обеспечивал электропитанием помещение за этой стеной. Но зачем? И главное, когда? Он попробовал найти способ попасть за фальшстену. Простукал кладку – пустота. Значит, помещение определённо есть. Но как туда попасть? И стоит ли вообще туда лезть?
Решение пришло неожиданно. В дальнем углу, за грудой старых коек и списанного оборудования, виднелось что-то похожее на дверь. Борис Петрович начал расчищать завал, работая почти в полной темноте. Железные части скрежетали по бетонному полу, эхо разносилось по пустому коридору. И вдруг он понял: кто-то специально загромождал этот проход. Дверь была замаскирована так тщательно, что случайный посетитель никогда бы её не нашёл. Старая больничная краска, выцветшая табличка, «Склад номер 7», ржавые петли. Но замок был новый. Современный кодовый замок на двери, которая по документам не должна была существовать. Борис Петрович взялся за ручку – не заперто. Дверь подалась с тихим щелчком, и в лицо ударил тёплый воздух. Тёплый. В подвале, где температура держалась около нуля даже летом. А за дверью горел свет.
Небольшая комната, метр на два, была устроена как шлюзовая камера. Ещё одна дверь в дальней стене, герметично закрытая. На стене висел халат, медицинская маска, резиновые перчатки. Как будто кто-то регулярно сюда приходил. И приходил недавно. Борис Петрович надел перчатки, почему-то показалось, что это необходимо. Открыл внутреннюю дверь и замер. То, что он увидел, не укладывалось ни в какие рамки здравого смысла. Комната 4 на 6 метров. Больничная кровать в центре. На кровати лежал человек, подключённый к множеству медицинских аппаратов. Капельницы, мониторы сердечного ритма, какие-то самодельные устройства, мигающие зеленоватым светом. И всё это работало.
24 года в заброшенном подвале. Мужчина на кровати был жив.
Допишем концовку:
Грудная клетка медленно поднималась и опускалась в такт работе аппарата искусственного дыхания. На экране монитора ровными пиками отображался сердечный ритм. Седые волосы были аккуратно подстрижены, кожа чистая, за этим человеком явно кто-то ухаживал. Борис Петрович подошёл ближе, боясь поверить собственным глазам. На прикроватной тумбочке лежала медицинская карта. «Пациент №1. Начало эксперимента: 15 октября 1989 года». 24 года. Этот человек находился здесь 24 года. В медкарте были записи, сделанные аккуратным врачебным почерком. Ежедневные наблюдения, показатели жизнедеятельности, смена препаратов. Последняя запись датировалась вчерашним числом. Кто-то по-прежнему приходил сюда каждый день.
На левом плече мужчины Борис Петрович заметил родимое пятно в форме полумесяца. И вдруг его осенило: он видел этого человека раньше. Много лет назад, когда ещё жил в деревне Берёзовка, этот человек лечил его от воспаления лёгких. Фельдшер местного ФАПа. Как же его звали? Александр. Александр Сергеевич. Котов. Тот самый фельдшер, который бесследно исчез в октябре 1989 года. Борис Петрович помнил этот случай: вся деревня искала доктора, обыскивали леса, драгировали пруды. Искали полгода, потом махнули рукой. А он всё это время был здесь. В подвале больницы, в четырёх километрах от родной деревни.
Борис Петрович схватил мобильный телефон. Связи не было, подвал экранировался железобетоном. Нужно подниматься наверх, вызывать скорую, милицию, пожарных, всех сразу. Но что, если тот, кто устроил эту лабораторию, сейчас в больнице? Что, если он заметит суету? Борис Петрович ещё раз взглянул на спящего фельдшера. Двадцать четыре года искусственного сна. Кто мог такое сделать? И главное, зачем?
На стене висел медицинский график с расписанием процедур. Подпись внизу – Г. Л. Игнатов, главный врач. Геннадий Львович Игнатов. Борис Петрович знал этого человека. Тот проработал главврачом больницы с восьмидесятых годов до самой пенсии. В углу комнаты стояла тумбочка с журналами наблюдений. Борис Петрович открыл первый том. «Исследование возможностей длительного поддержания жизни в состоянии медикаментозной комы. Субъект А. С. Котов, тридцать четыре года, фельдшер. Научный эксперимент». Этот человек двадцать четыре года был подопытным животным. В журнале описывались методы погружения в кому, состав препаратов, реакция организма на различные воздействия. Страница за страницей, хроника живого ада. Игнатов записывал всё – температуру тела, артериальное давление, реакцию зрачков, даже сны, судя по показаниям энцефалографа. «15 октября 1989 года, день первый. Субъект введён в состояние контролируемой комы. Пульс – 72 уд/мин. Дыхание поверхностное – восемнадцать раз в минуту. Реакция на болевые раздражители отсутствует». А дальше шли годы. Тысячи страниц наблюдений за человеком, превращённым в живую лабораторную мышь. Борис Петрович захлопнул журнал. Руки тряслись от ужаса и ярости. Этот монстр в белом халате медленно убивал живого человека во имя науки. А весь город считал Игнатова образцовым врачом, спасителем жизни. Нужно действовать быстро.
Борис Петрович сфотографировал на телефон все документы, медицинские карты, показания приборов. Доказательства могли исчезнуть в любой момент. Игнатов наверняка предусмотрел способы уничтожения улик. На выходе из тайной лаборатории Борис Петрович заметил кнопку экстренного отключения. Одно нажатие – и все аппараты остановятся. 24 года мучений закончатся за несколько секунд. Не убийство, а освобождение. Но рука не поднялась. А что, если Александра Сергеевича можно спасти? Современная медицина творит чудеса. Возможно, его удастся вывести из комы, вернуть к нормальной жизни. Борис Петрович поднимался по лестнице, чувствуя, как колотится сердце. В его руках была история, которая потрясёт весь город. Но главное – в его руках была чья-то жизнь. Жизнь, которую можно спасти.
В холле больницы дежурила медсестра Ольга Семёновна, которая работала здесь ещё во времена Игнатова. Борис Петрович подошёл к ней, стараясь говорить спокойно: «Можно вызвать милицию? Я нашёл в подвале то, что их заинтересует». Медсестра взглянула на него с удивлением, но в его глазах было что-то такое, что заставило её схватиться за телефон.
Пока дежурный наряд ехал в больницу, Борис Петрович обдумывал произошедшее. 24 года назад Геннадий Игнатов был уважаемым врачом, светилом районной медицины. Что заставило его превратиться в монстра? Научные амбиции? Жажда славы? Или простое безумие? Участковый Андрей Иванович Белов приехал через полчаса, явно не веря в серьёзность вызова. «Что у нас тут, дедушка? — Ольга Семёновна говорит, какая-то находка в подвале». Но когда Борис Петрович показал ему фотографии с телефона, лицо милиционера стало серьёзным. «Это что, розыгрыш? Человек в подвале, 24 года». Андрей Иванович с недоверием разглядывал снимки. «Если это правда, то мы имеем дело с самым громким преступлением в истории района».
Спуск в подвал превратился в небольшую экспедицию. Участковый, медсестра, заведующий больницей, которого срочно вызвали из дома. И все они замерли в шоке, увидев тайную лабораторию. «Господи, Боже мой!» – прошептала Ольга Семёновна. «Это же Александр Сергеевич. Наш фельдшер из Берёзовки. Мы его хоронили заочно в 92-м году». Заведующий больницей, молодой врач, который пришёл на смену Игнатову всего три года назад, был в полном шоке. «Я ничего не знал про это помещение. В планах больницы его нет. Это какая-то самодеятельность Геннадия Львовича». Участковый Андрей Иванович уже связывался со следственным отделом. Дело явно выходило за рамки его компетенции. Нужны были эксперты, реаниматологи, психиатры. И хороший следователь, который не побоится копать глубоко.
Капитан Павел Викторович Смирнов прибыл в больницу через два часа после звонка участкового. За плечами у 45-летнего следователя было 13 лет работы в уголовном розыске и репутация человека, который не отступает, пока не дойдёт до самого дна. Но даже он не был готов к тому, что увидел в подвале больницы имени Симашко. «24 года, — медленно произнёс Смирнов, разглядывая медицинскую карту. — Человек исчез в 89-м, а мы находим его живым в 2013-м. Если это не фантастика, то мы имеем дело с самым изощрённым преступлением в моей практике».
Бригада реаниматологов из областной больницы работала быстро и слаженно. Александра Сергеевича переводили на современную аппаратуру жизнеобеспечения, готовили к транспортировке. Главный вопрос был один – можно ли вывести человека из комы после 24 лет искусственного сна. Доктор Марина Игоревна Васильева, ведущий реаниматолог области, изучала показатели приборов с нарастающим изумлением. «Это невозможно, но факт налицо. Все жизненные функции стабильны, атрофии мышц минимальны. Кто-то очень профессионально поддерживал этого человека в состоянии контролируемой комы». Смирнов делал записи в блокноте, фиксируя каждую деталь. Самодельные аппараты ИВЛ, капельницы с неизвестными препаратами, мониторы сердечной деятельности – всё это требовало глубоких медицинских знаний. И постоянного присутствия. Каждый день, 24 года подряд.
«Где сейчас Геннадий Игнатов?» – спросил следователь у заведующего больницей.
«Он на пенсии с 2010 года. Живёт в частном доме, на улице Садовой, дом 15».
Смирнов взглянул на часы: половина седьмого вечера. Самое время для визита к подозреваемому. По дороге к дому Игнатова следователь обдумывал стратегию. Прямое обвинение исключалось, слишком мало доказательств. Нужно было заставить врача говорить, найти в его словах противоречие. А главное – понять мотив. Зачем уважаемому доктору понадобилось превращать коллегу в подопытное животное?
Дом на Садовой поражал ухоженностью. Аккуратный палисадник, свежая краска на заборе, современная сигнализация. Явно не по карману обычного районного врача на пенсии. Смирнов мысленно добавил этот факт в копилку вопросов.
Геннадий Львович открыл дверь сразу, словно ждал гостей. Седовласый мужчина, с проницательными глазами, в домашней одежде, но подчёркнуто опрятной. В его взгляде не было ни удивления, ни испуга, только настороженность. «Капитан Смирнов, следственный отдел. Можно поговорить?» Игнатов кивнул и пригласил в дом. Гостиная была обставлена дорогой мебелью, на стенах висели дипломы и фотографии с медицинских конференций. «Располагайтесь. Чай? Кофе? О чём хотели поговорить?» Смирнов отказался от угощения и перешёл сразу к делу. «Сегодня в подвале больницы обнаружили тайное помещение с медицинским оборудованием. Там находился человек, который считался пропавшим без вести с 1989 года».
На лице Игнатова не дрогнул ни один мускул. «Интересно, а кто это был?» «Либо отличный актёр, либо действительно ничего не знает», — подумал следователь. «Александр Сергеевич Котов. Фельдшер из Берёзовки. Вы его помните?» Смирнов внимательно следил за реакцией собеседника. «Конечно, помню. Хороший специалист, жаль, что пропал. Мы его долго искали в 89-м». Игнатов говорил спокойно, но пальцы левой руки слегка подрагивали. Следователь решил нанести неожиданный удар. «В медицинской карте найденного пациента стоит ваша подпись. Как это объяснить, Геннадий Львович?» Впервые за разговор на лице врача появилось выражение растерянности. Секундная пауза, и Смирнов понял: попал в точку. «Моя подпись? Это невозможно. Покажите документы».
Игнатов протянул руку, но следователь покачал головой. «Документы находятся в следственном отделе. Но почерк экспертизы проверят очень быстро». Геннадий Львович встал и подошёл к окну. За стеклом сгущались мартовские сумерки, а в доме становилось всё тише. «Капитан, а что с Александром? Он жив?»
«Жив. Находится в областной больнице, под наблюдением реаниматологов». Смирнов сделал паузу. «Интересно, что за все эти годы кто-то очень профессионально за ним ухаживал».
Игнатов обернулся от окна. В его глазах мелькнуло что-то странное, не страх, а скорее… «Облегчение? Значит, эксперимент удался, — пробормотал он почти неслышно. — Какой эксперимент?» Смирнов напрягся, чувствуя, что разговор переходит на новый уровень. Игнатов понял, что сказал лишнее. «Ничего. Оговорился». Но было поздно. Следователь почувствовал запах добычи.
«Геннадий Львович, давайте поговорим начистоту. Что происходило в том подвале?» Врач вернулся в кресло, заметно осунулся. Годы скрывания тайны давали о себе знать. «Вы не поймёте. Никто не поймёт. Это было ради науки».
«Попробуйте объяснить». Смирнов включил диктофон. Признание было уже близко.
«Александр… Он согласился. Добровольно согласился стать участником эксперимента». Игнатов говорил тихо, не поднимая глаз. «Мы изучали возможности длительного поддержания жизни в критических ситуациях». Следователь знал, это ложь. Но дал возможность подозреваемому говорить дальше. Каждое слово работало против Игнатова. «15 октября 1989 года Котов пришёл в больницу по моему вызову. Якобы экстренный случай в хирургическом отделении». Геннадий Львович замолчал, собираясь с мыслями.
«Но экстренного случая не было. Что было вместо него?» Смирнов уже знал ответ, но хотел услышать признание.
«Эксперимент. Уникальная возможность изучить процессы жизнедеятельности в состоянии искусственной комы. Такие исследования могли революционизировать медицину». Следователь откинулся в кресле. Мотив становился понятным – научные амбиции, желание войти в историю любой ценой.
«И вы решили, что жизнь коллеги – подходящая цена за научное открытие?»
«Он не умер. Я сохранил ему жизнь, 24 года». В голосе Игнатова прозвучала искренняя убеждённость в собственной правоте.
«Сохранили жизнь, украв четверть века». Смирнов встал. «Геннадий Львович, вы задержаны по подозрению в похищении человека и причинении тяжкого вреда здоровью». Игнатов не сопротивлялся. Словно груз тайны, который он нёс 24 года, наконец упал с плеч. «Я записывал всё. Каждый день, каждую процедуру. Научные данные сохранены».
По дороге в отдел следователь обдумывал услышанное. 24 года жизни, украденные во имя науки. Но какой науке? Что можно узнать, превратив живого человека в подопытное животное? В следственном отделе Игнатов дал полные по
Поделитесь записью с друзьями
Посмотреть ещё 5 фотографий
Подборка прекрасных идей для небольших балконов
Посмотреть ещё 5 фотографий
Немного о том, как должно быть.
Знакомства в Новгородовке с телефонами и фото без регистрации бесплатно
Знакомства в Новгородовке с девушками с номерами телефонов без регистрации бесплатно
Знакомства в Новгородовке для серьезных отношений и брака без регистрации бесплатно
Знакомства онлайн в Новгородовке для взрослых без регистрации бесплатно
Знакомства в Новгородовке с женщинами кому за 50 без регистрации
Знакомства в Новгородовке с мужчинами с номерами телефонов без регистрации бесплатно
Секс в Новгородовке бесплатно
© 2008‒2025 Социально‐развлекательная сеть «Фотострана». Пользователей: 23 827 356 человек
ООО «Фотострана» ОГРН: 1157847426076 ИНН: 7813238556
Адрес: 197046, РФ, г. Санкт-Петербург, муниципальный округ Посадский вн. тер. г., Певческий пер., д. 12, литера А, пом. 3-Н, ч. пом. 3
Email: support@fotostrana.ru
Основной ОКВЭД - 63.11.1 Деятельность по созданию и использованию баз данных и информационных ресурсов
Виды деятельности в соответствии с перечнем видов деятельности в области информационных технологий, утвержденным приказом Минцифры РФ от 11 мая 2023 г. № 449 - 1.01. и 2.0
Информация об используемых языках программирования, наименованиях фреймворков, программного обеспечения:
Языки: PHP, C++, С, Python, Go, JavaScript, TypeScript, Java, Kotlin, Swift
Фреймворки: Slim, Vue.js, React
Информация о реализуемом (разрабатываемом) программном обеспечении и о стоимости прав на неактивированные данные и команды через виртуальные ценности Фотомани доступна здесь и здесь
Информация, позволяющая идентифицировать программы для электронных вычислительных машин и баз данных, включенной в единый реестр российских программ для электронных вычислительных машин и баз данных (далее – реестр) в реестре, а также способы предоставления прав использования такой программы размещена здесь
Следующая запись: Семья пропала в Новый год в 1995, спустя 25лет сторож случайно открыл заброшенный сарай
Лучшие публикации