Субботний бар
Под звуки рояля, пустели столики в баре,
Но музыканты, пока расходится, не стали.
Приглушенный свет, подняты стулья,
Передать атмосферу, навряд ли смогу я.
На рояле пепельница, в ней дымит сигара,
В гардеробе забыта белых перчаток пара.
Разбавляя сигаретный дым, вступила скрипка,
Её голос – тонкая, белая нитка.
Бармен за стойкой протирает пустые стаканы,
Официантка с шеи сняла старую бандану.
А капли – звуки рояля звенят дождем,
Непринужденно играя, погружают в сон.
А за окном осень, какая по счету?
И почему этот бар открыт только в субботу?
Старый клавишник «…затянул густую ноту…»,
Поет красиво. Наверное, по-английски что-то.
На кухне, хлопая дверями, выносят мусор,
Оттуда тянет перегара масла – терпким вкусом.
Администратор, раздав собравшимся зарплату,
Всех попросил, не расходится, выбежал куда-то.
А ноты льются – играет старый пианист,
Ему вторит скрипач – голос у скрипки чист.
И вышибала у двери упер в пространство взор,
Память проснулась, слыша музыкальный разговор.
Плечистый, лаком покрытый, черный рояль,
Ведет за талию скрипку. Тонкая вуаль,
Магия звука – не иначе, словно волшебство,
Куда угодно может перенести запросто.
И переносит…не спросив в самое детство,
И прожитый аперитив был просто средством.
Вот, так, однажды замереть под звуки рояля,
И не бояться опоздать на экспресс «Печали».
Входная дверь впустила холод, разогнав морок,
И среди слушателей пробежался говорок.
Закрылась крышка рояля. Скрипка ляжет в футляр,
Через неделю, вы вернетесь снова в этот бар…
Под звуки рояля, пустели столики в баре,
Но музыканты, пока расходится, не стали.
Приглушенный свет, подняты стулья,
Передать атмосферу, навряд ли смогу я.
На рояле пепельница, в ней дымит сигара,
В гардеробе забыта белых перчаток пара.
Разбавляя сигаретный дым, вступила скрипка,
Её голос – тонкая, белая нитка.
Бармен за стойкой протирает пустые стаканы,
Официантка с шеи сняла старую бандану.
А капли – звуки рояля звенят дождем,
Непринужденно играя, погружают в сон.
А за окном осень, какая по счету?
И почему этот бар открыт только в субботу?
Старый клавишник «…затянул густую ноту…»,
Поет красиво. Наверное, по-английски что-то.
На кухне, хлопая дверями, выносят мусор,
Оттуда тянет перегара масла – терпким вкусом.
Администратор, раздав собравшимся зарплату,
Всех попросил, не расходится, выбежал куда-то.
А ноты льются – играет старый пианист,
Ему вторит скрипач – голос у скрипки чист.
И вышибала у двери упер в пространство взор,
Память проснулась, слыша музыкальный разговор.
Плечистый, лаком покрытый, черный рояль,
Ведет за талию скрипку. Тонкая вуаль,
Магия звука – не иначе, словно волшебство,
Куда угодно может перенести запросто.
И переносит…не спросив в самое детство,
И прожитый аперитив был просто средством.
Вот, так, однажды замереть под звуки рояля,
И не бояться опоздать на экспресс «Печали».
Входная дверь впустила холод, разогнав морок,
И среди слушателей пробежался говорок.
Закрылась крышка рояля. Скрипка ляжет в футляр,
Через неделю, вы вернетесь снова в этот бар…