исторический факт
Война кипела, в доспехах сталь скрипела,
Над полем боя – смерть свою песню пела.
Клинки, как бритвы, рубили кости, жилы,
Завидовали мертвым, те кто остались живы.
Сменяя крики злости – агонию и стоны боли,
Блики солнца пробиваясь сквозь дым – глаза кололи.
Поле перед замком было усеяно телами,
Вперемешку, в трупном фарше – осажденные с врагами.
Численное превосходство – перевесит благородство,
Битва на бойню приобретает сходство.
Те, кто могли двигаться – отступали в крепость,
Оставаться – сдохнуть, это полная нелепость.
За тяжелыми вратами, перевязать обрубки,
Продержаться и отбиться, хотя бы сутки.
Военачальник нападавших, мобилизует силы,
За ночь поле превратилось в братские могилы.
Не помогли молитвы, не затянулись раны,
И некому столкнуть, взведенные тараны.
Вплотную подошли в к воротам замка, под звон металла,
Забрала все откинуты – бояться мертвых, не хватало.
Мало уже времени осталось до начала,
Военачальник в замок отпустил с письмом вассала.
Условия без выбора – свободны женщины и дети,
Не мы придумали, но соблюдем законы эти.
С собою могут взять, что смогут на себе нести,
Их никто не тронет, на этом праведном пути.
Вернулся вестник, довольный, что живым остался,
Теперь лишь стоит ждать – луч первый показался.
Запели птицы, ветер подул теплом и морем,
Все призвано, лед растопить в душе убитой горем.
И вот…закованные в сталь, ворота заскрипели,
Чистой кровью смазывались петли долгие недели.
Замерло войско, устремили взгляды на ворота,
В небольшом проеме, вроде показался кто-то.
Женщина, обремененная тяжелой ношей,
На полусогнутых, в глазах читается: «Его не брошу!»
Человек, закованный в доспехи, истекая кровью,
А она несет, подгоняемая страхом и любовью.
За нею сотни таких же женщин,
Матерей, жен, детей – им путь обещан.
Каждая несет сына, мужа, или брата,
Никто не видит войско, глаза смотрят куда-то.
Куда-то далеко, где кровь не образует реки,
Туда, где не кладут медяки на веки.
Это ведь не так уж далеко – глубоко внутри,
В каждом из людей, присмотрись и рассмотри…
Война кипела, в доспехах сталь скрипела,
Над полем боя – смерть свою песню пела.
Клинки, как бритвы, рубили кости, жилы,
Завидовали мертвым, те кто остались живы.
Сменяя крики злости – агонию и стоны боли,
Блики солнца пробиваясь сквозь дым – глаза кололи.
Поле перед замком было усеяно телами,
Вперемешку, в трупном фарше – осажденные с врагами.
Численное превосходство – перевесит благородство,
Битва на бойню приобретает сходство.
Те, кто могли двигаться – отступали в крепость,
Оставаться – сдохнуть, это полная нелепость.
За тяжелыми вратами, перевязать обрубки,
Продержаться и отбиться, хотя бы сутки.
Военачальник нападавших, мобилизует силы,
За ночь поле превратилось в братские могилы.
Не помогли молитвы, не затянулись раны,
И некому столкнуть, взведенные тараны.
Вплотную подошли в к воротам замка, под звон металла,
Забрала все откинуты – бояться мертвых, не хватало.
Мало уже времени осталось до начала,
Военачальник в замок отпустил с письмом вассала.
Условия без выбора – свободны женщины и дети,
Не мы придумали, но соблюдем законы эти.
С собою могут взять, что смогут на себе нести,
Их никто не тронет, на этом праведном пути.
Вернулся вестник, довольный, что живым остался,
Теперь лишь стоит ждать – луч первый показался.
Запели птицы, ветер подул теплом и морем,
Все призвано, лед растопить в душе убитой горем.
И вот…закованные в сталь, ворота заскрипели,
Чистой кровью смазывались петли долгие недели.
Замерло войско, устремили взгляды на ворота,
В небольшом проеме, вроде показался кто-то.
Женщина, обремененная тяжелой ношей,
На полусогнутых, в глазах читается: «Его не брошу!»
Человек, закованный в доспехи, истекая кровью,
А она несет, подгоняемая страхом и любовью.
За нею сотни таких же женщин,
Матерей, жен, детей – им путь обещан.
Каждая несет сына, мужа, или брата,
Никто не видит войско, глаза смотрят куда-то.
Куда-то далеко, где кровь не образует реки,
Туда, где не кладут медяки на веки.
Это ведь не так уж далеко – глубоко внутри,
В каждом из людей, присмотрись и рассмотри…